Евгений Дзичковский: «У нынешнего «СЭ» конфликт с журналистикой» - Чемпионат России 2. Футбол– Вы ушли из «СЭ» по собственной инициативе, не имея вариантов новой работы. Делаю «Истории футбола» для ВГТРК, пишу заметки на Sports. Strana. ru, в еженедельник «Футбол», но это непостоянная занятость. Почему ушел? Причина любого увольнения, кроме ухода на пенсию – чья- то неудовлетворенность. Книга, основанная на опубликованных документах и архивных материалах, восстанавливает реальную. Серия: 'Былое'. Всю свою жизнь Сергей Бутов посвятил изучению программ, событий, судеб декабристов, создал по сути каталог их имен, фотографий, биографий, высказываний. За дело правды и чести. Сергей Бутов. Всю свою жизнь Сергей Бутов посвятил изучению программ, событий, судеб декабристов, создал по сути каталог их имен, фотографий, биографий, высказываний. В книге представлены почти все осужденные офицеры - участники восстания. Смотрите такжеБорис Левин: «Журналисты борются за минуту. Журналисты встречались с новым гендиректором Сергеем Новиковым? К чести руководства, надо сказать, что материал вышел без. Правдой и стилем. Скачать книгу За дело правды и чести. Всю свою жизнь Сергей Бутов посвятил изучению программ, событий, судеб декабристов, создал по сути каталог их имен, фотографий. Оттуда, где хорошо, не уходят. Тех, кто нужен, не отпускают. Дело в том, что я Ваш космический близнец, я родилась также 13 июня. Как нам сейчас не хватает таких людей чести, патриотов. Просто спасибо, Сергею Маковецкому за его творчество. Раньше очень ровно относилась к творчеству Сергея Маковецкого, отмечая, правда, его профессионализм. Обороны Российской Федерации Сергеем Бутовым. В его книге. Купить книгу «За дело правды и чести» автора Сергей Бутов и другие произведения в разделе Книги в интернет-магазине OZON.ru. Доступны цифровые, печатные и аудиокниги. На сайте вы можете почитать отзывы, рецензии, отрывки. Сергей Бутов. Всю свою жизнь Сергей Бутов посвятил изучению программ, событий, судеб декабристов, создал по сути каталог их имен, фотографий, биографий, высказываний. В книге представлены почти все осужденные офицеры - участники восстания, описываются их. Сотруднику стало некомфортно, работодатель против ухода не возражал. Финансовая сторона сыграла роль? Задержки сейчас не столь велики, как пару лет назад. Тогда не было видно просвета, а сейчас с людьми за две- три недели все- таки рассчитываются какими- то порциями. Кстати, странно, что не он сделал это. Хотя был честен, говорил понятные вещи. С января дело пойдет лучше. У меня тоже дети, кредиты, точно так же жду зарплаты. Но я поднял с нуля КХЛ- ТВ и вас подниму». Примерно один этаж. Будут сдавать: возможно, это позволит выжить. Странный, конечно, метод наладить финансирование. Это как если бы колбасный завод зарабатывал не продажей колбасы, а, к примеру, частным извозом. Кормить издание должна профильная деятельность. И даже вроде бы кормит: мне не доводилось слышать о серьезных убытках «СЭ». С другой стороны, времена сложные, не до жиру. Но ухожу я в любом случае не из- за денег. Одного тренера спросили про одного президента клуба, почему у них конфликт. Тренер сказал: у президента конфликт не со мной, а с футболом. Мне кажется, у нынешнего «СЭ» конфликт с журналистикой. Дарю заголовок. Ко многим авторам и сотрудникам это не относится, речь, скорее, о сместившихся приоритетах, новых акцентах. Тяжело наблюдать такое в издании, где ты долго работал. Особенно если чувствуешь определенную моральную ответственность. Рад бы не чувствовать – но не получается. Стыдно, когда газета не интересна, и приятно, когда ее хочется читать. Было приятно. Но издание стало меняться не в ту сторону, которая кажется мне правильной. Как член редколлегии, спорил, критиковал. Мне возражали. В итоге ничего добиться не смог. Не такие, как я? Времена непростые, и я был готов уйти во внутреннюю эмиграцию, в кокон. Давайте задания – буду выполнять, а вы делайте, что хотите. В конце концов, мои эмоции – всего лишь мои эмоции. Писал бы, как считаю нужным, отвечая своей фамилией. Однако случилось так, что я почти перестал получать задания. Открываю газету – меня там нет. На следующий день снова нет. Определенные темы были выведены из- под моего освещения. Со Швецией там и с Молдавией здесь. В эти шесть рабочих дней я получил единственное задание – написать репортаж с тренировки «Локомотива». Я абсолютно не против репортажей из Баковки, но не вместо сборной, а вместе со сборной. Еще летом высказывался об этом, потом как отрезало. Имелись расхождения с генеральной линией и по поводу Капелло. Словом, оставалось все меньше тем, в освещении которых я был полезен. Это первая мысль, на которой себя поймал. Не такие, как я. С другим набором качеств. С другой точкой зрения. Или с такой же, но более терпимые. Молчаливым в плане того, что кажется несправедливым, меня действительно назвать сложно. Что- то подобное было и с темой Капелло. Я вывел для себя простую пропорцию. Помните слова Федуна о 1. Слуцкий тоже с этим согласился. Хорошо, допустим оба заблуждаются. И роль тренера – 2. Или, черт с ним, даже 3. Но тогда вину тренера и всех остальных – его нанимателей, игроков, федерации, клубов – надо освещать в схожих долях. Ему – 3. 0 трындюлей, им – 7. Ну, или на 9. 0 процентов. Вину тренера отрицать сложно, ее не может не быть. Но когда ему посвящается девять критических заметок из десяти.. Причем девять на первой полосе, а десятая на шестой.. Нас же не идиоты читают. С таким подходом я был не согласен. И уж тем более с формулировками «по мнению «СЭ» в подобных заметках. В конце концов, иного мнения в газете придерживался не только я. Однако потом это как- то подзабылось. Мне говорили: «Такова линия газеты, и мы ей гордимся. Наконец- то со времен Кучмия у «СЭ» появилась позиция». Только позиция – не самоцель. В отличие от объективной позиции. Если есть разногласия в нас, есть они и в читателях – давайте дадим спектр. Нет, колбаса будет дорожать от имени всего народа. Чтобы избежать посягательств на истину, оговорюсь: излагаю сейчас сугубо личное мнение. Пытаясь отстоять его, я ушел. Они остались. Рассудит, как обычно, время. Командировки отвлекают от желчного чтения чужих заметок. Но с баскетбольным ЦСКА, 8 лет бравшим меня на выезды, у газеты теперь конфликт. А биатлон, о котором писал с Турина- 2. По- моему, на сезон запланирована одна командировка: Лена Вайцеховская едет в Поклюку. Значит, зимовать мне предстояло с футболом, который в определенном смысле более специфичен, нежели фигурное катание или бокс. Там один человек – один вид спорта. Это твоя поляна, место в газете гарантировано, не считая форс- мажора. А в футбольном отделе народу много, события нарасхват. Места больше – и перьев больше. Если тебе не дают материал или поездку, значит, это спланировали для другого. За тебя уже подумали. Сказать «дайте мне» равносильно «отнять у кого- то». Я не хочу, не люблю просить. Никто не любит. Дают задания – делаю. Нет – ищу что- то сам, потом жду. Вот, подождал несколько месяцев. Еще интервью с Толстых, которое глава РФС давать не планировал. К чести руководства, надо сказать, что материал вышел без единой правки. Мне даже премию выписали. Но потом свой резерв я выбрал и перешел в режим «отчет плюс колонка все равно о чем» в неделю. А стал не моим. Честно говоря, как место работы, «СЭ» хорош и сейчас. Здесь можно с пользой проводить время: писать о том, по какой схеме играл «Амкар», почему Широков снова не пожал руку Якину.. Это же интересно. В «СЭ» за это платят деньги. Я знаю десятки худших мест работы. Но как место, где занимаются журналистикой, «СЭ», на мой взгляд, поплохел. Возможно, тот, кто этим занимается, считает себя корректором чужих мыслей. Но мне тяжело было принять какие- то вещи. И в моем понимании это цензура. Меня на той планерке не было, но передали. Не понимаю, хоть убейте, почему газета должна дарить праздник. Она должна дарить себя и иметь взамен хороший тираж, чтобы не было задержек зарплаты. Учить и воспитывать – не функции СМИ. Даже учитывая, в какой стране мы живем. Интересно написать о том, что происходит на самом деле; это и есть воспитание. Правдой и стилем. К тому же лозунги, как выяснилось, Играм не требовались. В Сочи все прошло ярко, мощно и организованно. И то, и другое смотрел на стадионе, а сделано это было для телекартинки. Детали с трибуны выглядели мелкими, масштабность – несколько суетливой. Ком к горлу не подкатил: такой вот критерий. Но в любом случае праздник удался и без просьб видеть его исключительно в розовом свете. Правда, не слышал, чтобы взамен кто- то обещал компенсировать имиджевые потери от нашей однобокости, пусть и не самой трагической. На Красной Поляне, к примеру, общепит заработал к концу третьей недели Игр. И то до восьми вечера. Мы спускались с гор много позже и месяц кормились в супермаркете. Но если тебе дают задание написать про олимпийский быт, не вижу причин, по которым ироничное упоминание о тоске по нормальной еде нужно вымарывать из написанной заметки. Однако вымарывалось. У кого - – то абзацами, у кого- то – заметками. Руководитель бригады «СЭ» Владимир Гескин чуть ли не час отстаивал материал нашего американского спецкора Славы Маламуда, исполненный в его балаганной, в хорошем смысле, манере. Стебный материал. Подлежащий, на худой конец, правке. Конец оказался хуже худого: заметка слетела полностью. Про казаков, самовары, кошаков и армянских аборигенов. Кому это могло навредить? Каким образом? А сейчас бы Маламуда в Сочи, пожалуй, и вовсе не пустили бы. Почему это нужно вымарывать по- тихому, по- воровски? Да ты позвони, выдери меня, если считаешь себя правым! А так вроде и не трогалось ничего. Автор прочитает в готовом виде – утрется. Ему- то откуда знать, что родине вредно, а что полезно? Когда цензорские ножницы объединяются с плохим вкусом, из СМИ, к сожалению, уходит одно из великих журналистских умений и важнейших человеческих чувств – самоирония. Жалко людей, которые путают критику с этим чувством, все более дефицитным и на страницах «СЭ». Смеясь над сломанными кранами и лохматыми олимпийскими кобелями, мы смеемся в первую очередь над собой, разве нет? И важным оказывается лишь один вопрос: насколько органичен этот смех, насколько тонко исполнено? Если толсто – руби, не жалко. Тихая же, ползучая цензура чревата еще одним обстоятельством. Между цензором и автором возникает разделение на «свой- чужой». Твой текст принесли в жертву кому- то или чему- то, не удосужившись ничего объяснить. Значит, ты чужой. И они тебе не свои. Специально не задавал ему вопросов про Макаревича: плавал, знаю. Но кому мог навредить нелестный отзыв Кутикова о Кобзоне? Он так считает, черт возьми. Я понимаю, Иосиф Давыдович – видный политический деятель в эпоху нынешнего президента России. Однако это не повод лишать другого музыканта возможности высказать свое мнение. Для кого- то он целый Кобзон, для меня – всего лишь Кобзон. А передача – ав- тор- ска- я. Повылетали и другие куски. Я уехал в отпуск, программа валялась на полке 1. Просто у кого- то не дошли руки привести программу в высокохудожественный вид. Я не профи в собирании кликов, но до этого 5. Потому и стала последней. То, что говорю, не обида и не обвинение. Я всего лишь обязан изложить свою позицию, объяснить, почему ушел из газеты, где проработал 1. Прекрасно понимаю: большинство СМИ движется у нас примерно в том же направлении. Но тут особый случай. Если устроюсь на новую работу – приду в монастырь с его уставом. И приму этот устав, так заведено. Однако «СЭ» очень долго был моим монастырем. А стал не моим. А насчет политики.. Может, и не стоит. Но давайте тогда играть по общим правилам. В программе у меня был блиц. Начинался с двух стандартных вопросов. Последнее, что вас возмутило?». Это обо всем. Пять или шесть гостей на первый вопрос ответили: «Крым наш». Кутиков ответил точно также на второй вопрос. Угадайте, что оставили, а что убрали?
|
