- Леонид Бежин – известный русский прозаик и востоковед,член Союза писателей России,ректор Института журналистики и литературного творчества,автор романов «Даниил Андреев – рыцарь Розы», «Ду Фу», «Молчание старца, или как Александр ушёл с престола», «Сад Иосифа».
- Тайное общество любителей плохой погоды, Бежин Л. Тайное общество любителей плохой погоды, Леонид Бежин. Почему хорошая погода - плохая.
- Леонид Бежин. Почему хорошая погода - плохая, а плохая - на самом деле хорошая? Почему синоптики ничего не понимают в погоде, а ее истинные знатоки - это метеорологи? Что может спасти человечество от глобального потепления?
- А открывает книгу новый, только что написанный роман - 'Тайное общество любителей плохой погоды'. Едва ли не каждое слово - его рисунок, ритм, вторые и третьи значения - вызывает у Леонида Бежина неожиданные ассоциации.
- Леонид Бежин – известный русский прозаик и востоковед, член Союза писателей России, ректор Института журналистики и литературного творчества, авт.
- Роман мастера современной прозы Леонида Бежина Сад Иосифа можно назвать историческим. Тайное общество любителей плохой погоды.
- О погоде Джером Клапка Джером О суете и тщеславии Джером Клапка Джером Очаровательная женщина Джером Клапка Джером О вреде чужих .
- Писатель и автор множества популярных работ Леонид Евгеньевич Бежин предлагает вашему. Тайное общество любителей плохой погоды.
Зачем? И, собственно, кто такие «мы»? Предвижу уже возмущенный хор вернувшихся «на Роди. А вот вы кто такие?!» По большому счету «мы», конечно, некая химерическая абстракция, ибо у каждого свой ум и толк, равно, как и высокое сиротство самомнения. Поэтому конкретности ради измыслим себе лири. Речь пойдет о некоем типе, или, по- нашему, карассе носителей парасоветской ментальности, круг которых довольно узок, и страшно далеки они от какого бы то ни было народа. Да, далеки, на том и стоят, тем и интересны, через то в истории народа (не того, так этого) и останут. В самом деле, история любого народа без истории его антиномических отношений с его инородцами будет неполной. Можно даже, поставив инородчество во главу угла, описать под этим углом общество, его окружающее. Как Льва Толстого — через зеркало русской революции, культурную норму — через представления о безумии (да простит мне покойный Фуко постановку его в один ряд с таким матерым человечищем), так и все большое общество (советское, израильское и т. Я не знаю, сколько в такой инородности специфически еврейского, и не хочу ввязы. Пусть этим занимаются те, кто любит рассуждать об отличиях русского от русскоязычного. Конечно, еврейство служи. Но о них лучше пусть кто- нибудь другой напишет. Что следует понимать над введенной здесь категорией парасоветского? Специфический тип сознания, который: 1) безусловно не советский, т. Да и по темпераменту они не слишком годились в профессиональные обличители очередных незадач советской власти; 3) определенно не несоветский, ибо откуда же было взяться европейскому, или американскому, или просто досоветскому. Рассказы и повести Леонида Бежина возвращают, делают зримым и осязаемым. Леонид Бежин — Тайное общество любителей плохой погоды. Тайное общество любителей плохой погоды, Бежин Л. Тайное общество любителей плохой погоды, Леонид Бежин. Почему хорошая погода - плохая, . Не знающему иного культурного контекста (именно кон — а не суммы читанных текстов) интеллектуалу, невозможно было стать ни кем иным, кроме как мутантом советской системы, имевшим негативный опыт отторжения от господ. Одним словом, во глубине застойных лет самоза. Там была и жажда деятельности, и попытка реализации интеллигентско- индивидуалистической тоски по совместности. Многих взыскание соборности приводило в лоно Святой Апостольской Православной и т. Не зная в то время (в конце семидесятых) о деятельности А. Монастырского и его группы, я параллельно искал нечто типологи. На другомуровне та же ситуация культурного инородчества советской действительности прояв. Забавно, что это ощущение культурной гетерогенности неожиданно всполохами проявляется и здесь: пару раз, зайдя в магазин в Иерусалиме и через несколько фраз опознав в приказчице простую (и симпатичную) бывшую свою еврейско- советскую компатриотку, наш персонаж начинал говорить по- русски с нерусским интонированием, то ли по старой памяти играя в заезжего иностранца, то ли бессозна. К середине семидесятых отстоялась в прошлом бурливая взвесь советской мешанины, подернулась тиной. Кого- то — немногих — отдельные остаточные всплески уносили в эмиграцию или в лагеря; другие — менее пассионарные — выпадали в осадок. Шел неуклонный спуск под воду, улегшиеся на дно подводные лодки существовали в гер. Неизбывная отторженность от стра. Его культурная роль заключена не в этом. Она, как говорят психологи, в гиперкомпенсации — в потенции, в итоге пойти дальше, прыгнуть выше, чем любимые, ловкие, «свои». В осадке неторопливо шла гихая жизнь духа. Можно уже было не отвлекаться на об. Впоследствии бывшим застойным юношам оказалось совершенно несозвучно деловое кипение народившихся перест? В том, что такое могло возникнуть лишь в том опре. Не она ли давала возможность интеллигенту- инородцу жить без особенных забот о хлебе насущном (вполне нище, но не голодно и даже с предметами первой ро. Кто не хотел — мог не участвовать. Например, в официальной художественной жизни — могсвести степень своего соучастия к рисованию иллюстраций к детским книжкам или к переводам. Невообразимое с точки зрения западного человека количество времени оставалось после этого на неангажированную творчески- профессиональную деятель. Можно было ходить в должность раз или два в неделю и, числясь младшим ли, старшим научным сотрудником какой- нибудь невозможной советской синекуры, начи. Но пробавляться писанием мемуаров за советских генералов никому из нас не приходило в голову. Да нам бы и не предложили, больно уж рожи были не. Сама окружающая мертвящая ситуация не слишком вдохновляла, многое было в условиях культурно. Но в условиях герметического придонного существования реакцией на догуттенберговскую окружающую пустыню возникли невиданно разработанные и творчески насыщенные формы духовного общения в пределах московской, как стали говорить позже, «номы» — рисованные альбомы, рукописные сборники, машинописные тома документации и акции, перформансы, хэппенинги, тусовки и пьянки. В парасоветской концептуальной номе самозародился московский шизо- Китай — как конечный пункт извечного европей. На запредельных концептуальных полях шизо- Китая паслись и удобряли друг друга самые разные насельники параллельных советских пространств — слипаясь подчас в забавные констелляции — от медицинского герменевта Лейдермана, опубликовавшего как- то в сборнике ученых трудов Институ. Его ствол так искривлен, что к нему не привесить отвес. Его ветви так извилисты, что к ним не приладить угольник. Оно стоит у дороги, но плотники не смотрят на него. Таковы и ваши речи: велики, да нет от них проку, оттого люди и не внемлют им». Она ползет, готовая каждый миг броситься направо и налево, вверх и вниз, но вдруг попадает в ловушку и гибнет в силках. А вот як: огромен, как заволокшая небо туча,но при своих размерах не может поймать даже мыши. Ну, а вы говорите, что от вашего дерева пользы нет. Почему бы вам не посадить его в Деревне, которой нигде нет, в пустыне Беспредельной Шири, и не блуждать вокруг него в недеянии, не находить под ним отдохновение в приятных мечтаниях? Там его не срубит топор и ничто не причинит ему урона. Когда не находят пользы, откуда взяться заботам?»Лиминальная парасоветская популяция культурных инородцев в итоге оказалась тем самым отвергнутым строителями (нового бравого мира) искривленным деревом, к кое. Художников- пачкунов (по недав. К примеру: лет пять назад мне довелось сочинить ученый текст про визуальную поэзию и ее место в поставангардной культурной ситуации. Некрасовым), а также в самиздатском журнальчике «МДП» (Маниакально- депрессивный Психоз»). Через два года тот же текст мне предложили напечатать в ротапринтном сборнике с грифом Института философии. Прошло время, и вот больше чем через год после отъезда автора статью в сокращении напечатали (разумеется, без моего ведома) в виде передовицы в одном из последних номеров «Декоративного искусства». Воистину эта ситуация напоминает еще, кроме дерева Чжуан- цзы, положение с зачина. А они, эти «чужие и пришельцы» (напомню, что речь идет о потомках Авраама, Исаака и Иакова), шли дальше, ибо «они ищут отечества. И если бы они вспомнили о том отечестве, из которого вышли, они имели бы время вернуться. Но на самом деле они стремятся к лучшему, то есть к небесному» (там же, 1. Может, потому- то мы и снялись и поехали — Бог с ними, пусть печатают, выставляют, приглашают читать в университет — стократ возвышенней уход не от непризнания, а от самого что ни на есть при- и пере- . Они — советская власть в лице перестроечных деятелей — пришли к нам в Каноссу, а мы их не приняли — и устремились к лучшему, то есть к небесному. Носитель парасоветской элитарной ментальности (я не боюсь показать здесь ослиные уши элитаризма) менее всего похож на обиженного Богом, большевиками, а теперь еще и «Израиловкой» недотыкомку- отщепенца. У него есть свой высокий уровень социальных притязаний, оправданный профессионализмом в достаточно небанальных сферах, и свое представление о степени эмансипации от общества (советского, израильского, американского и т. Таковая пози. Что касается официальныхизраильских структур, скажем, академических, то они вполне охотно заполняют пара- советскими маргиналами, отнюдь не спекулирующими на «любви к Сиону», имевшие. В массовом порядке сюда приехали те, кто раньше по преимуществу ехал в Америку или чаще не ехал вовсе, — не борцы, не антисоветчики, не сионисты, не непризнанные эпигоны аван. Приехали со своим читателем и зрителем (я, разумеется, не имею в виду тех бедолаг, которые без разбору таскаются на гастроли заезжих советских знаменитостей вчерашнего дня) — представителями достаточно широкого среднего культурного слоя. Наличие этого слоя отличает принципиальным образом израильский пейзаж от других центров русского зарубежья, где можно насчитать немало имен достаточно крупных, но где нет на маленьком географическом пятачке такой аудитории. Ситуация уникальна тем, что ныне наш карасе оказался реликтом — исчезла породившая его среда обитания, и он, не желая ничего перестраивать, никого обустраивать, а паче всего — растворяться, откочевал в земной Иерусалим, по- прежнему взыскуя вневре. Изменилась социальная ситуация; кончилась подпитка новыми людьми; кончился режим вялотекущего противостояния официальным структурам при определенной материальной независимости. Здесь этой независимости для боль. Не будем загадывать, как сложится судьба парасоветских лиминалов в израильском обществе, и как скоро эта социокультурная группа перестанет существовать (видимо, самое позд. Но чрезвычайно интересно другое. Насколько в новой ситуации окажется возможным актуализовать наработанный в специфической тепли.
|
