4, Война среди осени, Абрахам, Дэниел. Карвин, Джайлс; Фэнсток, Тодд, Наследник осени Самуйлов С. 292, Рука дьявола . Никто не видел непобедимого героя, но от его меча один за другим гибнут приспешники короля. Карвин Дж., Фэнсток Т. Тодд Фэнсток, Джайлс Карвин «Наследник осени». Всё о книге: оценки, отзывы, издания, переводы, где купить, скачать и читать. Таинственный человек, приехавший из Европы в Петроград осенью 1965 года. Зачем, к кому. Карвин Джайлс, Фэнсток Тодд. Наследник Осени. 7.95 (164), 15 отз. Родриго Кортес «Часовщик» (2006, роман). 8.02 (123), 18 отз. Тодд Фэнсток, Джайлс Карвин «Наследник осени» (2006, роман). Скотт Бэккер «Князь пустоты» «Ещё менее понятен для нас реализм как изображение лишь наиболее низменных сторон человеческого существования, потому что писатель, добровольно суживающий таким образом круг своих наблюдений, с нашей точки зрения, вовсе не будет реалистом. В действительной жизни наряду с самыми низменными инстинктами уживаются самые высокие проявления человеческой природы.. Рядом с вырождением идёт возрождение.. Вследствие этого художник, останавливающийся лишь на низменном и вырождающемся.. Он знаком только с одной её стороной, и притом далеко не самой интересной». П. Кропоткин. «И на Западе гуманизм исчерпал себя, изжил себя, пришёл к кризису, из которого мучительно ищет выхода западное человечество..». 7.95 (164), 15 отз. Родриго Кортес «Часовщик» (2006, роман). 8.02 (123), 18 отз. Тодд Фэнсток, Джайлс Карвин « Наследник осени » (2006, роман). Н. Бердяев. Появление «Слуг Тёмного Властелина», а после и «Воина кровавых времён» Скотта Бэккера можно считать явлением в фантастике зарубежной, явлением, одновременно неожиданным — и вполне закономерным. За веком богов следует век героев, а за ним настанет и век людей. Эпическая литература пережила сперва появление богов — романский эпос о богах- асах, затем (применительно к эпическому фэнтези) увидела рождение века героев, героев, объединённых в Братство Кольца гением Толкина, а затем — пришествие людей, придуманных Джорджем Мартином в «Песне льда и огня». Куда идти, куда же дальше стопы направить? Но, оказывается, за веком людей настаётт время машин, торжество разума над человечностью, цивилизации над культурой, Логоса над Эросом. Дебютная книга Карвина и Фэнстока начинает трилогию “ Наследник Осени ” ( “Heir of Autumn”), в которую в настоящее время также. Его ждали — и он не мог не придти, так же, как не может не загореться дом, о поджоге которого судачат много дней кряду. И этому есть множество причин. Не романтическая атмосфера, не та атмосфера, которая даёт надежду на свет в конце сюжетного тоннеля. Холодная атмосфера, невероятно холодная — и грязная. Грязи здесь хватает, ох как хватает, той грязи, которая сопутствует войнам, катаклизмам и вообще — человеческому обществу. Без грязи никак. Не может быть монеты без обратной стороны, инь без янь и так далее. Эта атмосфера кажется наиболее близкой к реалиям нашей жизни, более близкой, нежели свет, романтика и тепло. Кажется.. Запомните это слово. О ней, как минимум, говорит объёмный глоссарий, множество народов, населяющих мир, созданный Скоттом Бэккером, история этого мира. Да, она захватывает — в том числе и потому, что перипетиями своими похожа на историю реальную. Поход Святого воинства внешне практически ничем не отличается от Крестового похода в Святую землю. Присутствует и Священный город — Шайме (Ершалаим, Иерусалим), и своя «Византия», и свои сарацины, и свои «кочевники», и свои сволочи, и свои «тайные правительства», «тайные заговоры», «тайные общества». А потому внешняя сторона сюжета ему будет относительно скучная. Внутренняя сторона сюжета — жизни персонажей, «героев», перипетии, хитросплетения судеб, тоже подарит уйму сюрпризов. Правда, обе стороны этого сюжета покажутся многим лишёнными динамики, во всяком случае, такое наблюдается в первых двух книгах трилогии. Смысл, несомый книгой. Много из того, что ныне именуется «имеющим смысловую составляющую текстом». Некоторые читатели также упоминают и о том, что в книгу вложен гностические мотивы. К сожалению, я не специалист в гностике. При упоминании этого слова приходят на ум офиты (почитавшие Змея за доброе начало, верившие, что мир сотворил демиург, ремесленник, которого осуждали), египетские гностики (для них Бог — это дух, который выделяет эманации, которые попадают в материю, которой, в общем, но после «получения» эманаций материя начинает существовать и препятствовать духу вернуться к источнику, из чего следовал призыв к борьбе с материей), антиохийские гностики (материя- это плохо, дух –это хорошо), после которых появились манихеи (которые затем стали известны как альбигойцы, катары, патарены и т. Сперва думается: «Ребята, а где это, а? Где это Бэккер расписал такое? А потом, во вторую очередь, приходит на ум другое. Да, гностицизм тут есть. Разум — холоден. Келлхус, самый «разумный» персонаж книги, плоть от плоти и кровь от крови этого холода, этого Гнозиса. Он во многом лишён эмоций, он чужд их, они для него — оружие, даже орудие управления людьми. Автор оттеняет Келлхуса другим персонажем, тем самым сновидцем, видящим сны Сесватхи. Этот, кажется, и вовсе — сплошные нервы и рефлексия, постоянная, узкая рефлексия. Посередине стоят Найюр с Икуреем, для которых слова «разумное, доброе, вечное» — когда- то, где- то слышанные глупости, не более. Внешне — о, они очень интересны, те, кого прежде назвали бы мерзавцами, тщеславными пройдохами, истериками (применительно к нашему сновидцу) и ещё тысячью «ласковых слов». Те, кто видит в этом реализм — прочтите эпиграф к этой заметке, первый эпиграф, вы поймёте, что я думаю о таком реализме. Может быть, именно поэтому я никогда не буду перечитывать эти книги, может быть, именно поэтому у меня не вызывал интерес этот мир и его история. Книга холодна до необычайности, а её персонажи не кажутся мне достойными сопереживания, столь ценимого мною в литературе. Сравнивая с Толкиным, Бэккера именуют превзошедшем Профессора в мастерстве мироописательства и миротворчества. Мне это кажется неправильным: хорошо следить за миром, когда сопереживаешь его обитателям. Прочтите второй эпиграф к этой заметке, вы поймёте, отчего: среда, в которой творит Бэккер, теряет идеалы духа и духовности, человечности. Бытие определяет сознание — и потому рождаются в книге Бэккера не герои, а персонажи. Местные «византийцы»- это не византийцы, а взгляд европейцев на византийцев, местные «варвары» — взгляд европейцев на степняков- кочевников (который европейцы во многом переносили и на русских). Бэккер талантлив в этнографии — но талантлив в рамках западного взгляда, пристрастного, во многом. Душа здесь подменяется . Герои же здесь бездушны, прообразами их взяты себялюбцы, манипуляторы прочая «честная» компания. Разумом трудно понять, отчего человек идёт на подвиг, отчего человек готов отдать жизнь. Запад становится слишком разумен, и оттого всё отдаляется от души, от духовности. Разумом трудно осознать, невероятно трудно понять смысл жизни, смысл бытия и творчества. Ну не объяснить формулами любовь, точно так же трудно теорему геометрическую описать чувствами без конкретных чисел, терминов и прочего. Вот отчего и здесь Смысл кажется ускользающим — но, по моему мнению, Смысл здесь подменяется мыслями, рассуждениями. Творчество должно давать людям идеалы, должно давать смысл бытия, должно зажигать людей — здесь же оно оставляет лишь холод. И, что самое главное, оно должно помогать людям жить. Жить — а не существовать. Только благодаря разуму, без души, жить нельзя и невозможно, возможно только существовать. Западные интеллектуалы, ищущие факты вместо понимания и цифры вместо сочувствия, этого сделать не могут. Они оставляют холод. Людей там нету, в этой оболочке, то, без чего не важны ни мир, ни сюжет, ни остальное, пусть трижды, четырежды вычищенное до блеска. Спросите у поклонников Толкина — что чувствуют они, когда услышат имя Феанора? О мятежном духе. А не разуме. Помните последние строки романа? О чём просил герой этого замечательного произведения? Щемило сердце при чтении этих строк, ведь так? Сюжет, хитросплетения мира.
|
